Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского. Сатира 
Маяковского. 
 
Поэт Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру как 
"агитатор, горлан, главарь". Он действительно шагнул к нам "через 
лирические томики, как живой с живыми говоря". Его поэзия громка, 
неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш - все эти слова 
ассоциируются с творчеством поэта и выражают его. Это действительно 
поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому 
что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в 
узкий и тесный мир наших мыслей и забот. 
Маяковский - поэт разносторонний. Он мог писать обо всем в равной 
степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика: от 
плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы о целой 
стране ("Хорошо!"); от антивоенных стихов 10-х годов до нежных, 
возвышенных поэм про любовь ("Облако в штанах", "Флейта-
позвоночник"). 
Не исключением является и тема, обличающая пошлость, мещанство, 
быт, обывательщину, волокиту и бюрократизм. В этих произведениях 
Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает 
тему, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и 
Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть стихотворения Маяковского 
"О дряни" и "Прозаседавшиеся", то можно заметить, что поэт широко 
использует целый спектр комических приемов для описания 
бюрократов и мещан, чьи желания не простираются дальше 
"тихоокеанских галифищ" и стремления "фигурять" в новом платье "на 
балу в Реввоенсовете". Поэт использует и разящие эпитеты, и яркие 
сравнения, и неожиданные аллегории, но особенно ярко вскрывают 
суть порока гипербола, сарказм и гротеск. 
Для примера проведем параллель между "Прозаседавшимися" и 
"Ревизором". И стихотворение Маяковского, и пьеса Гоголя -  
законченные литературные произведения с завязкой, кульминацией и 
развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: в одном это 
безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний 
сразу, где обсуждается "покупка склянки чернил", а в другом 
произведении чиновники от ужаса признают в Хлестакове ревизора. 
Кульминация представляет собой гротеск. В "Прозаседавшихся":  
"И вижу,  
Сидят людей половины.  
О, дьявольщина! Где же половина другая?" 
В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более 
плавен переход к кульминации в "Ревизоре", но по своей абсурдности 
она не уступает "Прозаседавшимся" и характеризуется, например, 
такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офицерша, 
Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского 
величества, что в "таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский". 
В развитии "Ревизора" Гоголь отразил свою веру в силу и 
справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка 
"Прозаседавшихся" иронична, что, вероятно, говорит о том, что 
Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма. 
Если говорить о стихотворении Маяковского "О дряни", то здесь мы 
найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть 
головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет 
"тихоокеанские галифища", и саркастическое выражение "мурло 
мещанина", и сравнение "зады, крепкие, как умывальники". Поэт без 
стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, 
рассматривая обывательский быт, который "страшнее Врангеля". 
Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыкова-
Щедрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола 
встречаются буквально на каждой странице, особенно в "Диком 
помещике", "Повести о том, как один мужик двух генералов 
прокормил", "Истории одного города". В своих произведениях 
Салтыков-Щедрин часто использовал прием фантастики. Подобный 
прием использовал и Маяковский в пьесе "Клоп", где Пьер Скрипкин 
переносится в будущее. 
В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не 
только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике 
своих сатирических произведений, направленных против косности 
мышления, бюрократического и мещанского бытия и обывательской 
пошлости. Традиции русской сатиры были продолжены и развиты 
такими мастерами слова, как Булгаков, Ильф и Петров, Фазиль 
Искандер.